Три момента взрыва (сборник) - Страница 91

Площадка была недалеко. Пройдя мимо закрытого магазина, я окунулся в ряды неосвещенных домов.

Рядом с лисом стоит снегирь. Ростом он с трехлетнего малыша, одет пиратом. Еще есть барсук и свинка. И все одного размера: никакого правдоподобия.

В нескольких улицах оттуда проехали одна за другой две машины. Дождя не было, но в воздухе ощущалась какая-то сырость. Вдруг я услышал приглушенный дробный стук. Еле различимое ты-дык-ты-дык. Ритм, который выбивают копыта.

Звук заметался между сырыми стенами. Мне показалось, что запахло пыльцой. Над неопрятным переулком поднялось какое-то зарево. Там что-то горело. Стук копыт приближался.

Воздух наполнился крутящейся пылью и мелкими листочками. Пришлось прищуриться, чтобы не засорило глаза.

Раздался какой-то трубный звук. Тени деревьев запрыгали, как безумные. Колеблющийся свет отразился в витрине магазина, в гладких корпусах автоматов, которые за несколько монет выплевывали игрушку или пакетик сладостей.

Свет вспыхнул ярче, метнулся из стороны в сторону и погас. Когда я добрался до входа в переулок, там уже ничего не было, только толкался ветер. Я принюхался – гарью ниоткуда не пахло. Кругом стояла тишина.

На следующий день я вернулся. Ребятишки на великах петляли между лужами. Двое стариков тащили покупки. Высоко на фонарном столбе я увидел отметину от огня. Перед небольшим домом молодые родители хихикали над своим раскапризничавшимся малышом. Тот явно был не в духе, но родители не обращали на это никакого внимания.

– Просто глазам своим не верю! – восклицала мамаша. – Еще вчера тебе было совсем плохо, ты, маленький ужас! А теперь погляди на себя!

Малыш рыгнул, и они опять расхохотались.

Сад перед их домом зарос каким-то цветущим кустарником. Наверно, вид у него и раньше был не очень, но мне показалось, что его совсем недавно ободрали, так мало на нем было листьев. Проходя мимо, я сорвал с куста одну из обломанных веточек, как будто по рассеянности.

Вернувшись к себе в район, я обнаружил, что на перекрестках между кварталами кучкуются люди. Я увидел женщину, которая живет почти по соседству; она симпатизирует мне из-за того, что я пару раз корчил ее годовалому малышу смешные рожицы.

– Мы ведь с вами ходили в одну школу, верно? – спросила она. Надо же, а я и не сообразил, пока она не сказала. – Вы знали Дэна Лока?

– Да, – ответил я удивленно. – То есть я знал, кто это.

– Он вернулся.

– Ясно, – сказал я. – Кажется, я видел где-то его имя недавно.

– Только не делайте вид, будто вам все безразлично. – Она улыбнулась так, словно мы с ней были заговорщиками.

Когда Дэна исключили из нашей школы, вся его семья выехала из района. Мы с пацанами видели, как они уезжали.

Семейство Локов снимало квартиру в длинном многоэтажном здании возле общественных туалетов, напичканных камерами слежения и всякой прочей дрянью, – любимое место всех окрестных наркоманов. Мы забрались на его крышу и улеглись там. С нашего наблюдательного пункта было прекрасно видно все семейство Дэна.

Его мамаша взвалила себе на плечо его плачущую сестренку, их зареванные лица были совсем близко. За ними шаркал отец, таща в каждой руке по чемодану. А впереди всех выступал Дэн. Он шел и нюхал воздух, как будто прокладывал путь по запаху.

Мы даже не пытались спрятаться. Все было как-то торжественно. Дэн поднял голову и, изогнув брови, дал понять, что видит нас. Взглянув на солнце, он на мгновение остановился, взмахнул рукой и повернул в сторону города, а его семья потащилась за ним.

– Он был в Париже и в Южной Африке, – продолжала соседка. – А теперь вернулся.

– А это, что ли, приветственный комитет? – поинтересовался я.

По углам площади тут и там шмыгали полицейские, хотя ничего особенного не происходило.

Мы не расходились до ночи. Среди присутствующих было много тех, кого я не узнавал. Это удивляет, если живешь на районе столько, сколько я. Некоторые были одеты как сельские жители и, судя по выговору, обитали в местах пошикарнее наших.

Стемнело, и люди заговорили громче. Многие слушали музыку по телефону, иные даже пританцовывали, дурачились, словно стараясь показать, что не воспринимают происходящее так уж всерьез. Стало накрапывать.

После десяти вечера мы услышали какие-то щелчки. В толпе многие обрадованно закричали.

Из-за угла одной башни показалась группа людей. Человек восемь-девять, все в комбинезонах, со спортивными сумками через плечо. У каждого в руке была палка с заостренным концом, ими они ловко накалывали попадавшийся по дороге мусор и отправляли его в черные мешки. Время от времени они сводили свои палки вместе, и тогда раздавался ритмичный стук. Среди них была женщина, совсем молоденькая, лет девятнадцати, не больше. Мужчина лет шестидесяти приветственно помахал нам, точно был знаменитостью. Вел их всех Дэн. Я бы вряд ли узнал его, если бы мне не напомнила о нем моя соседка.

Они стали совещаться. Пошептались, тыча пальцами в разных направлениях – в переулки, под бетонные перекрытия. Наконец они вскинули руки и соприкоснулись ладонями в сложном салюте, после чего разошлись. Мы, разделившись на группы, тоже пошли за ними следом.

Я выбрал Дэна. Окликнул его по имени. Он оглянулся. Не сразу, но все же узнал меня, я видел.

– А-а, – сказал он. – Ты как, в порядке?

Он приложил два пальца ко лбу и повертел в руках палку. Это выглядело элегантно.

Я опять повторил:

– Дэн. – Но его уже не было.

Мимо прошли подростки.

– Заткнись, – бросил мне один из них. – Дай человеку сосредоточиться.

Дэн шел, касаясь пальцами стен и столбиков ограждений. Обошел кругом опрокинутый мусорный контейнер и присел, чтобы рассмотреть его содержимое. Мы уважительно держались поодаль. Мне казалось, что я вернулся в детство и снова вижу, как он с семьей покидает дом.