Если бы она могла спросить у Сима, где он был, откуда принес эту штуку… Будь она настоящим исследователем, то наверняка разыскала бы какого-нибудь мастера по изготовлению рам для картин, повинного в убийстве. А если она и вправду его разыщет?
А может, все дело в материале. Может, на рамку пошла древесина дурного дерева. Или это лак, замешанный на злобе. Или не то и не другое. Разве это что-то меняет?
Она выключила компьютер.
– Он закрыл свой сайт, – объявил однажды Рикардо. – Домен все еще зарегистрирован на его имя, но внутри ничего нет. Чертов трус.
Денег не хватало, но они не брали нового жильца. Когда Мэгги думала о Симе, она всегда представляла его в самых грязных трущобах Лондона, в лохмотьях, рисующего что-то на кирпичных стенах.
Она стояла посреди пустовавшей пока комнаты. Когда-нибудь они сделают здесь кабинет.
Она наблюдала вечер в раме окон.
Поздно ночью, в разгаре лета, Мэгги проснулась.
Рядом с ней неспокойно спал потный Рикардо. Она прислушалась: Мак не просыпался.
У нее чесались глаза. Она попробовала сесть. Дом жил своей жизнью. Бормотнула радионяня – это Мак сказал что-то во сне. На улице громко хохотали и улюлюкали юнцы, за полночь возвращавшиеся домой.
Сон не отпускал ее, и все же она чувствовала, что ее разбудил какой-то звук снизу.
Вдруг ее охватил такой страх, что даже дыхание остановилось, и сама она не могла двигаться.
Дверь спальни бесшумно отворилась, и кто-то вошел внутрь. Кто-то шагнул сквозь раму двери, словно отделившись от холста.
Свет уличного фонаря, проникая сквозь щелку в шторах, освещал его, но скупо. Он оставался в тени, в области намерений.
Кто-то спустился по крутому откосу вниз, к рельсам. Кто-то перебирал лежащий меж ними мусор. Просматривал, отсортировывал. Собирал деревянные обломки, превращенные в щепки поездами.
Кто-то стоял теперь в изножье ее постели, и она не могла шевельнуться. Вокруг его лица была рамка. Он смотрел прямо сквозь нее. Ей были хорошо видны скреплявшие ее новые гвоздики. Скотч, которым были обмотаны стороны деревянного прямоугольника. Струпья клея в его углах. Вся его новая, еще более несовершенная, чем раньше, форма.
Это для нее он вставил свое лицо в рамку. Правую сторону его подбородка уродовало пятно – то ли лишай, то ли болячка, то ли просто тень. Мэгги не могла разбудить Рикардо. Она не могла пошевелиться.
Кто-то держал возле головы рамку. Смотрел на нее, Мэгги, но держал при этом лицевой стороной наружу. Представлял себя ей, как картину. Он был теперь содержанием этой рамки. Он смотрел на нее, а она не могла отвести от него глаз, ведь он превратил себя в произведение искусства.
0:00–0:03
Две крохотные птички дерутся в грязи. Без звука.
0:04–0:05
Мужчина лет тридцати, П., стоит в подлеске. В руках у него микрофон. Он смотрит.
0:06–0:09
Крупный план птичек. Это малиновки. Вспыхивают их красные грудки. Мелькают крылья, пока они колошматят друг друга. Появляется звук.
0:10–0:11
Крупный план микрофона в руках у мужчины.
0:12–0:15
Драка малиновок заполняет весь экран. Звук все нарастает, от него ломит уши.
0:16–0:19
Темно. Тихо. Раздается песенка птицы.
Голос за кадром, говорит мужчина, П.:
– Это поет победитель, он отвоевал территорию. Слушайте.
0:20–0:24
Неприбранная квартира. П. просматривает виниловые диски. Другой мужчина, помоложе, Д., наблюдает за ним.
П. говорит:
– Это старые полевые записи.
Показывает запись Д. Зритель не видит обложки диска.
Д. спрашивает:
– А что это за заглавие?
П. отвечает:
– Переводчик ошибся, наверное.
0:25–0:27
Кухонный стол со стеклянной крышкой, на нем – остатки трапезы. Статический кадр. Стол дрожит. Тишина.
0:28–0:31
Крупный план, лицо П.
Голос за кадром, Д.:
– И ты делаешь что-то вроде этого?
Голос за кадром, П.:
– Что-то вроде этого.
0:32–0:35
Снова стол. Теперь в его центре дерутся две малиновки.
Они яростно набрасываются друг на друга между тарелками и стаканами. Падает свеча. Переход в черное.
0:36–0:38
П. сидит, уставившись в телевизор. На синем экране надпись: «Поиск сигнала».
Из динамиков раздается искаженный голос самого П.: «…вроде этого».
0:39
Крупный план глаза малиновки.
0:40–0:42
П. идет по людной городской улице.
Голос за кадром, П.:
– Есть сигнал, но я не могу определить, входящий он или исходящий.
За спиной П. сначала один человек, потом двое поднимают головы к небу и раскрывают рты, как будто кричат. Звука нет.
0:43–0:45
Д. шепчет:
– Что ты пытаешься сделать?
0:46–0:48
Темно. Глухой удар.
П. смотрит в окно. На стекле снаружи силуэт летящей совы – белый порошок еще продолжает осыпаться.
Камера показывает землю под окном. Там корчится раненая сова.
0:49–0:50
П. в кафе, разговаривает с молодой женщиной. Мы слышим вокруг них шум. Слова П. растягиваются. Они больше не совпадают с движениями его губ.
Он говорит:
– Есть проблема с обратной связью.
0:51
Мужчина и женщина катаются по земле, колотя друг друга. Их лица ничего не выражают. Слышен свист крыльев.
0:52–0:57
Голос за кадром, Д. шепчет:
– Вы бы распознали звонок с просьбой о помощи?
Д. надевает наушники. Мы слышим потрескивающую запись птичьей песенки. Она становится все громче, к ней присоединяются еще птичьи голоса, и постепенно их хор перерастает в навязчивый белый шум.
Переходы кадра: флюгер вертится на шпиле; ускоренная съемка растения, которое стремительно поворачивается за солнцем; старый потрепанный спутник на орбите Земли.